Туннель, или Побег из Шоушенка (2001)
Максим Илюхин
Направление: Видео-арт
Технология: Аналоговое видео
Хронометраж: 4'00''
Естественно, это очень личный опыт. Что-то среднее, между перформансом и анимированным гифом из интернета. И еще, мне хотелось снять недостающую часть фильма “Побег из Шоушенка”, где главный герой, убегая из тюрьмы, проползает 300 футов по канализационной трубе. Как он это делает, там не видно, но я решил попробовать.
Максим Илюхин представляет поколение художников конца 90-х. Черта поколения – возвращение интереса к формальным проблемам, доверие к системе и авангардному процессу и органичное использование новых технологичных способов презентации, без их мифологизации.
Изобразительные средства “Туннеля” очень просты. Камера все время зафиксирована на лице человека, выхваченном лучом света из темноты. Действие воспроизводится в реальном времени, и в видео не обнаруживается признаков склейки или монтажа.
Изображен человек, лезущий по трубе с огромным напряжением, который наконец выползает наружу. Художник пережил нечто подобное в детстве, и потом фильм “Побег из Шоушенка”, в котором герой убегает из тюрьмы по канализационной трубе, преодолевая путь к свободе в 300 ярдов, вдохновили его на этот перформанс.
В этой работе наиболее интересным является взаимодействие художника с камерой. Труба, по которой лезет художник, представляет собой абстрактное пространство, не предполагающее постороннего присутствия (в том числе и камеры). Поэтому встает вопрос, как же происходит съемка? Возникает стойкое ощущение, что движение вперед имитация, что камера снимает художника, который делает вид, что движется, а на самом деле остается на месте.
Интересно, что в фильме “Побег из Шоушенка” этот момент как раз не был снят, и зритель вынужден представить, как все произошло. Этот прием в ткани нарратива придает всему событию большую достоверность. Таким образом, делая данный перформанс, художник как бы пытается проникнуть внутрь языка кино, зондирует его внутренние возможности. Он исследует пространство, в котором реальный смысл теряется и подменяется художественной иллюзией. То, что художнику все же удается вылезти на свет, можно трактовать, как попытку оправдания киноиллюзорности и коррумпированности киноязыка.
Работа ставит интересный вопрос: можно ли доверять видимости, создаваемой медиа, которые коррумпируют даже самые интимные переживания, делая их странными и амбивалентными.
Максим Илюхин
Направление: Видео-арт
Технология: Аналоговое видео
Хронометраж: 4'00''
Естественно, это очень личный опыт. Что-то среднее, между перформансом и анимированным гифом из интернета. И еще, мне хотелось снять недостающую часть фильма “Побег из Шоушенка”, где главный герой, убегая из тюрьмы, проползает 300 футов по канализационной трубе. Как он это делает, там не видно, но я решил попробовать.
Максим Илюхин представляет поколение художников конца 90-х. Черта поколения – возвращение интереса к формальным проблемам, доверие к системе и авангардному процессу и органичное использование новых технологичных способов презентации, без их мифологизации.
Изобразительные средства “Туннеля” очень просты. Камера все время зафиксирована на лице человека, выхваченном лучом света из темноты. Действие воспроизводится в реальном времени, и в видео не обнаруживается признаков склейки или монтажа.
Изображен человек, лезущий по трубе с огромным напряжением, который наконец выползает наружу. Художник пережил нечто подобное в детстве, и потом фильм “Побег из Шоушенка”, в котором герой убегает из тюрьмы по канализационной трубе, преодолевая путь к свободе в 300 ярдов, вдохновили его на этот перформанс.
В этой работе наиболее интересным является взаимодействие художника с камерой. Труба, по которой лезет художник, представляет собой абстрактное пространство, не предполагающее постороннего присутствия (в том числе и камеры). Поэтому встает вопрос, как же происходит съемка? Возникает стойкое ощущение, что движение вперед имитация, что камера снимает художника, который делает вид, что движется, а на самом деле остается на месте.
Интересно, что в фильме “Побег из Шоушенка” этот момент как раз не был снят, и зритель вынужден представить, как все произошло. Этот прием в ткани нарратива придает всему событию большую достоверность. Таким образом, делая данный перформанс, художник как бы пытается проникнуть внутрь языка кино, зондирует его внутренние возможности. Он исследует пространство, в котором реальный смысл теряется и подменяется художественной иллюзией. То, что художнику все же удается вылезти на свет, можно трактовать, как попытку оправдания киноиллюзорности и коррумпированности киноязыка.
Работа ставит интересный вопрос: можно ли доверять видимости, создаваемой медиа, которые коррумпируют даже самые интимные переживания, делая их странными и амбивалентными.
